Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]
Усольцев, покачивая головой, ухмыляясь, окинул взглядом вновь прибывших. Его внимание привлекла одна из осужденных. Он подошел к ней. Диана, опустив голову, смотрела себе под ноги. Майор, бесцеремонно разглядывая ее, улыбнулся.
— Пошли! — раздался голос начальника караула. Диана подняла голову и увидела большие железные ворота, возле которых стояли солдаты с автоматами, По ограждению высокого забора по козырьку тянулась колючая проволока. Вдали, по углам периметра зоны, на постовых вышках были видны фигуры часовых. Когда осужденных завели в зону, Зина громовым голосом произнесла:
— Принимай, родимушка ты моя горькая, свою блудную дочь!
За Дианой, громыхая, закрылись железные ворота. В ноздри ударил запах чужого, непонятного мира. Земля, когда-то обширная для нее, вдруг оказалась маленьким пятачком, огороженным колючей проволокой. Словно в железные тиски, зона втянула ее в свои объятия. Она с тоской посмотрела в сторону железных ворот, за которыми осталась прежняя свобода. Приподняв голову, посмотрела на безоблачное небо. Лишь оно не было подвластно человечеству, способному и его окутать колючей проволокой…
Многие осужденные, увидев Башню, такая кличка в зоне была у Зины, радостно приветствовали ее. Контролер по надзору, полноватая женщина в военной форме, повела вновь прибывших в баню. Как только они вошли туда, в ноздри ударил удушающий запах хлорки. Контролер по надзору приказала им раздеться догола. Раздевшись, они терпеливо ждали, когда им разрешат идти в душевую. В раздевалку вошли двое осужденных. Стоя у дверей, они стали разглядывать голых женщин. Диана заметила, что они следят за ней. Одна из них подошла к Диане и бесцеремонно схватила за грудь. Диана с возмущением отбросила ее руку.
— Замужем была? — спросила та. Диана молча смотрела на нее. Та, ухмыляясь, направилась к подруге, что-то ей сказала, и они ушли. Спустя минут двадцать появилась кладовщица, вслед за ней двое осужденных занесли завернутую в простыни одежду. Банщица каждой осужденной выдала по маленькому кусочку хозяйственного мыла.
Диана, стоя под душем, подставив лицо под струю теплой воды, мылась. Неожиданно она почувствовала на себе посторонний взгляд. Открыв глаза, увидела майора. Это было настолько неожиданно, что в первые секунды, оцепенев, она неподвижно смотрела на него. Придя в себя, машинально прикрыла руками грудь, опустилась на корточки.
— Купайся, купайся, — улыбаясь, разрешил майор. Она отрицательно покачала головой.
— Встань, подойди ко мне.
Она, испуганно глядя на него, вновь отрицательно покачала головой. Он шагнул к ней. Диана, резко вскочив, оттолкнула его в сторону и побежала в раздевалку. Там осужденных переодевали в зековскую форму. Диана, дрожа всем телом, глазами поискала Зину, но той не было. В раздевалку заглянул майор.
— Как баня? — весело спросил он.
— Спасибо, гражданин начальник, — раздались голоса.
Майор, взглянув на Диану, ухмыльнулся Диана, стыдливо пряча глаза, отвернулась. После бани их распределили по отрядам, а потом повели по баракам, где им предстояло жить. Вечером вновь прибывших повели на беседу с заместителем начальника колонии по режиму. В приемной осужденные, тихо переговариваясь между собой, ждали, когда их вызовут.
Диана, стоя у окна, ждала, когда среди других назовут и ее фамилию, но про нее словно забыли, в приемной осталась она одна. Последняя осужденная, выходя из кабинета, на ходу бросила ей: "Заходи". Войдя в кабинет, Диана узнала того майора, который приставал к ней в бане. Развалившись в кресле, он, ухмыляясь, смотрел на растерянное лицо Дианы. Не вынимая папиросы изо рта, сквозь зубы процедил:
— Надо представляться.
— Гражданин начальник, осужденная Семенова, статья 88-я, часть первая, 12 лет, на беседу прибыла, — тихо произнесла она.
— И кого ты шлепнула?
— Я никого не убивала.
Майор громко заржал.
— Вот уже двадцать лет работаю в колонии и за это время не встретил ни одного осужденного, который хоть один раз сказал бы, что виноват. По-твоему, выходит, что наш советский суд ни за что тебя осудил на двенадцать лет? Вот даешь! Подойди ко мне.
Диана продолжала стоять на месте.
— Повторять не буду, за неподчинение в ШИЗО загоню.
Диана медленно подошла к нему, остановилась в двух шагах.
— Еще ближе.
Она сделала шаг вперед. Усольцев, ухмыляясь, рукой дотянулся до ее бедра. Она отошла назад. Усольцев некоторое время молча смотрел на нее, потом поднялся, подошел вплотную.
— Добрый тебе совет, телочка: не брыкайся, а слушайся своего хозяина, и тогда жизнь в колонии для тебя будет раем, а если так будешь себя вести, сгною. Поняла? Не забывай, что прежняя твоя воля закончилась, теперь твоя судьба в моих руках. Здесь для тебя я бог и царь.
Он говорил, а сам пальцами пытался расстегнуть ее кофту. Диана, вцепившись в пуговицу, не давала ему этого сделать. Неожиданно свободной рукой майор крепко схватил ее за ягодицу. Диана, оттолкнув его от себя, отскочила в сторону. Усольцев, ухмыляясь, сел в кресло.
— Ты будешь моей, и тебе здесь долго-долго сидеть. Советую не брыкаться, это тебе не «гражданка». Ложись на диван.
Диана, отходя к двери, отрицательно покачала головой.
— Жаль, — протяжно произнес он, — я думал, ты умная, но ничего, сама приползешь. А теперь иди, Ты мне больше не нужна.
Из кабинета Диана вышла в подавленном состоянии. Пройдясь немного по лагерю, она села на скамейку, положила голову на колени, горько заплакала. "Господи! За что? Так больно! — в душе кричала она. — В чем я провинилась перед тобой?" Перед ее взором возникла Алена. Словно наяву, она худенькими ручонками тянулась к ней.
Диана не услышала, как возле нее остановился дежурный по колонии, пожилой капитан. Он сел рядом. Диана всхлипывая, приподняв голову, посмотрела на капитана. Тот сочувственно произнес:
— Вначале тяжело, а потом привыкнешь. Здесь ко всему человек привыкает, а если будешь плакать, то слез не хватит. Терпи. Тебе сколько сидеть?
— Двенадцать.
— Многовато, — покачал головой капитан, — но ничего не поделаешь, сидеть придется. Если у тебя будет примерное поведение, отсидишь лет десять, могут и досрочно выпустить.
Капитан ушел, посидев немного. Диана поднялась и побрела в барак. Не доходя до своего барака, в окружении женщин она увидела огромную фигуру Зины. Диана подошла к ней. Зина, заметив слезы в ее глазах, отвела в сторону.
— Что случилось?
Диана, всхлипывая, рассказала о встрече с майором.
— Чертов кобель! — возмутилась Зина. — Пока всех не пощупает, не успокоится. А ты не поддавайся. Ох и достанется тебе от твоей красоты! Трудно будет тебе. Или придется подставлять задницу этому кобелю, или досыта нахлебаешься всей прелести этой колонистской жизни. Усольцев бабник что надо, если на кого глаз положил, то своего добьется. "Хозяин" тоже кобель, но он хитроватый, тот, как кот, сладко мурлыкает, мурлыкает и своего добивается. Здесь не «гражданка», где можно мужика заставить вокруг себя плясать, здесь каждая была бы рада хоть разок, но переспать с мужиком. А для тех здесь настоящий восточный гарем. Выбирай кого и когда хочешь. Ты с воли пришла, и тебе пока это трудно понять, а вот отсидишь пару годиков и тогда по-волчьи завоешь, и как бы ты ни крепилась, а тело своего требует — мужика. А с Усольцевым будь осторожна, по колонии ходят слухи, что “хозяина" снимают с должности и на его место ставят Усольцева. Этот хуже того во сто раз.
— Зина, неужели на них управы нет?
— Ты что, с луны свалилась? В их руках власть, что хотят, то и делают. Писали жалобы, неоднократно с проверкой комиссии приезжали, а что толку? Кто писал жалобы, так их всех по другим колониям разгоняли. Если на воле правды нет, то здесь и вовсе. Смотри, — она показала рукой в сторону часового, стоящего с автоматом на вышке, — вот и вся правда. Раз попала сюда и если хочешь на волю, то терпи, по-волчьи скули, но терпи, другого выхода нет. Пока я была на воле, одна уже здесь повесилась… Ладно, приходи завтра ко мне в столовую, я вновь назначена заведующей, там и поговорим. Может, что-нибудь придумаем, чтобы он к тебе не лез. Но остерегайся других "мужиков", они похлеще Усольцева.
— Каких мужиков?
Зина, покачивая головой, усмехнулась ее наивности.
— Иди на поверку, а то опоздаешь. Завтра поговорим.
Диана неожиданно прижалась к ней и сквозь слезы прошептала:
— Зиночка, миленькая, я боюсь.
Та растерялась, давно отвыкла, чтобы ее имя так ласково произносили. Поглаживая волосы Дианы, дрогнувшим голосом сказала:
— Я тебя в обиду не дам.
На плацу поотрядно уже стояли осужденные. Диана с трудом нашла свой отряд. Женщины, тихо переговариваясь меж собой, ждали, когда контролеры по надзору начнут перекличку. Поверка затянулась, не хватало одной осужденной. Спиной к строю стоял дежурный по колонии капитан Ломов. Размахивая руками, он что-то говорил контролеру, потом повернулся к строю и громко спросил:
